На психологии нас учили, что если человек говорит о смерти, значит или он просит помочь ему не умирать, или шантажирует.
Я точно знаю, что не отношусь ко второй категории.
Но и просить о помощи мне не у кого.
Скорее, я повторяю это, помогая сам себе.
Хотя жить стало совсем худо.
Я бы хотел, чтобы мне помогли.
Но никто не поможет.
Вот такая-вот безысходность.

Потому меня и удивляла реакция моих однокурсников на мои слова. Они же слышали то же, что и я, на занятиях.
А требовали прекратить такие разговоры просто так.